Как завещал г-н барон

А барон, отправляясь на Луну верхом на ядре, научил нас, прощаясь, вытаскивать себя самого за волосы из любой передряги, отстреливаться от врагов вишнёвыми косточками и – весело отмечать тот новый день в году, который он пожаловал человечеству со своего барского плеча.

То бишь, «32 мая». Что наш театр кукол «Теремок» и делает, устраивая фестиваль молодёжных театров. Уже третий раз! Фестиваль успел из студенческого стать молодёжным и – превратиться в международный. Приезжали ребята из Беларуси и Украины. Теперь участвовал Молодёжный театр «Современник» из Астаны.

Дни «32 мая» совпадают с Собиновским музыкальным фестивалем, другими важными театральными событиями. Поэтому второй год фестиваля я пропустила, но хорошо запомнила первый, когда желания участников ещё не совсем совпадали с их возможностями. Те брались за вещи, сложные драматургически (Брехт, Шекспир и т.п.), но осилить их актёрски ещё очень не могли.

Сейчас уровень фестиваля заметно вырос, от массовых «эпических» постановок участники все чаще переходят на тексты камерные, психологические, где нужно думать. Что есть хорошо. Видела в этом году не так много, но это всё были достойные спектакли. Интересная работа у театральной студии «Арлекин» из Пензенской области «Наказание без преступления», где остро звучит детская тема в недетских условиях существования. Я только вернулась из Питера, в прославленном театре видела почти шестичасовый «марафон» по «Преступлению и наказанию» от известного режиссёра. Поверьте ли, но инсценировка- постановка Натальи Кучишкиной из Заречного запомнилась мне больше. Своей простотой и искренностью посыла, той щемящей, истинно достоевской нотой, которую нарочно не выжмешь. Она рождается лишь от сопереживания и боли.

Жаль, не указаны в афише произведения писателя. Узнаваемы страдания Илюшечки Снегирёва из-за преследуемого злыми мальчишками отца, и девочки Нелли, озлобившейся на весь мир, с трудом вырываемой из гнезда разврата. И дело «маленькой воровки», которую обвинили родители, и чьё реальное дело рассматривал Достоевский в «Дневнике писателя». «Она не украла, кроме ягодки черносливу, а безответственного ребёнка просто уверили в эти месяцы, что он крал, даже совсем и не уверяя, уверили, и единственно тем, что она беспрерывно выслушивала, как ежедневно все кругом неё говорят про неё, что она воровка». Фёдор Михайлович мог бы стать самым пылким, непримиримым защитником детей вместо нанятого дорогого адвоката.

Здесь ничего не пытались осовременить, заострить. Но в финале звучит фраза писателя об обществе, лишённом сострадания к слабым и бедным. И вдруг ты с ужасом понимаешь, что такое общество мы уже создали. «Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования» (Достоевский). Спектакль Кучишкиной стоил отдельной номинации – «за гуманизм». Таковой, увы, не было.

Потом были «Синички» Яковлева – театр танца «Домино» из Энгельса. Режиссёр Галина Яковлева и хореограф Ольга Танчук показали пронзительную историю девочки, чьи родители репрессированы, её жизнь в детском доме, первую дружбу, первую любовь, первую взрослую потерю – смерть подруги, с которой они как сёстры. А «война в обличие страшной женщины приходила в детский дом каждый день». Блокада Ленинграда, умирающие от голода ленинградские дети…

Иногда со сцены звучат слова текста, но больше тут танцуют – мальчики, девочки, подростки, почти юноши, совсем малыши. Танцуют неровный, нервный, как наш век, модерн. И их резкий, выразительный танец делает лишними все слова: жест и движение всё равно расскажут более выразительно. Может, следовало оставить лишь закадровый голос?

Потрясающей пластикой обладает коренастая, тяжеловатая с виду главная героиня. Знаю, что зрители негласно отдали симпатии именно этому спектаклю. И опять же, нет такой номинации, как зрительский приз.

В этих спектаклях много детей, и те вопросы, которые озвучили их авторы, актуальны так, точно задали их только сегодня: «Как оказался маленький человек у черты, за которой начинается преступление?»… «Что чувствует ребёнок, когда остаётся в этом мире один?» Ответы на них талантливо ищут актёры – такие же дети, как их герои.

«Говорят, что существует театральная труппа, которая ставит спектакль всего лишь для одного единственного зрителя. Причём никто не знает, что это за труппа, что это за спектакль и где всё это происходит». Так заманчиво звучал анонс спектакля «Театр одного зрителя» студенческого театра «Жестъ» из Екатеринбурга.

Пьеса актёра и драматурга Жеребцова написана в 2001 году со всеми приметами и реалиями криминальных 90-х. Ясно, что текст не блещет психологическими глубинами, но содержит увлекательный, с неожиданными ходами сюжет. Когда тот, кого называют Смотрителем, жёсткий парень без эмоций, нанимает на один вечер Длинноволосого и обещает ему хороший куш в конце спектакля либо… смерть, чувствуешь, что начинается подстава. Как и то, что красивая Ассистентка так охотно соглашается принести пистолет тому, кого называют Зрителем. Но если и ожидаешь подвоха, трудно даже предусмотреть тот запутанный финал, когда всё вообще перевернется с ног на голову.

Ребята разыграли спектакль в фойе «Теремка», удачно разместив довольно сложную конструкцию кулис и рассадив зрителей вокруг импровизированной сцены. Екатеринбург – театральная столица Урала, студенты Российской академии народного хозяйства и госслужбы ещё раз подтвердили его статус. Сдержанная игра и пластика, эмоции наружу только в пиковых моментах, всё новые сюжетные повороты. И этот театр получил бы от нас приз – «за захватывающее зрелище».

Успела в дни фестиваля побывать ещё на мастер-классе, который классно провели ведущие актеры-кукольники и создатели фестиваля «32 мая» Алексей Усов и Иван Подмогильный. Собрав всех участников на сцене, начали с пластики и работы всеми мышцами, перешли на сценречь и закончили этюдами на партнёрство. Было просто приятно смотреть, как ловко управляются со своей комплекцией не самые худенькие актёры.

Из саратовских участников фестиваля посмотрела только спектакль театра-студии «Помост» «Страсти по Торчалову». И то не до конца – пора было на Собиновский. Так что полного представления о спектакле составить не могла. Дочитала уже в пьесе, «чем дело закончилось». Это опять поставившие страну на дыбы 90-е годы. Но тема расплаты за грехи после смерти всегда остаётся важной. Что там будет? Никто не знает. И не дай Бог, если это похоже на советскую общагу, где скучились жильцы разных эпох, пытающиеся вспомнить о себе самое дурное (кроме самоубийц, которым уже ничем не поможешь)… Насколько талантливей, чем у Никиты Воронова, решена тема Чистилища у Сартра в пьесе «Нет выхода», гениально поставленной в Новокуйбышевске Денисом Бокурадзе!

Пьесу Воронова удачно ставил в своё время Лев Дуров в театре на Малой Бронной с инаким, действительно потусторонним Олегом Вавиловым. То, что я увидела у нас, было тягуче и сильно замедленно по темпоритму. Но, говорят, в институте «Помост» играет своего «Торчалова» куда лучше. Во всяком случае, все приезжие режиссёры проголосовали за него и отдали ему шикарную, настоящую треуголку барона Мюнхгаузена. А сами приглашённые, отобранные из многих претендентов театры-гости остались ни с чем. И это неправильно. Призов должно быть больше, пусть и не таких «аутентичных», как шляпа барона.

Ирина КРАЙНОВА,
театральный критик, член СТД РФ,
автор блога «САРЫТАУН. АРТ» (статья от 05.06.2017 г).